Объяснить, что было в "Дне", сейчас трудно, то есть можно, но написать надо длинно. Я здесь имею в виду не художественные достоинства книги, которые можно оспаривать, и не глубину откровений. Просто в один прекрасный день страна проснулась и обнаружила, что можно, в известных пределах, открыто говорить и даже читать в газетах о том, о чем еще вчера немногие шептались на кухнях. Вот это было сильнее любого художественного эффекта. И тот факт, что потом собрать эти рассыпанные кнопки обратно в коробочку не оказалось возможным, при всем старании.
В этом состоит отличие "Ивана Денисовача" от всего, что Солженицын потом написал - даже от "Архипелага".