Большое спасибо за поправку - стыдно за свой идиотизм, ничего не стоило проверить.
А вот насчет неправильности моей прохладной любви к лауреатам - это как сказать. Или Вы можете мне доказать, что Вислава Шимборска - хороший поэт? Лучше меня не заводить на эту тему, но попробую ответить сдержанно и недлинно.
Польша в этом отношении - пример не хуже, чем любой другой. У нее три нобеля - один за прозу, два за поэзию. За прозу в свое время дали Реймонту в очередь Жеромского, который неправильно себя вел. Результат: Жеромский - живой писатель, по крайней мере внутри самой страны, а кто помнит этого Реймонта, кто его читает?
Впрочем, проза - не самая сильная польская масть. Другое дело - поэзия. Тот факт, что имя лучшего польского поэта в Стокгольме, скорее всего, даже никогда не произносилось, с моей точки зрения является достаточным основанием, чтобы это премию закопать навсегда. Тут замешана травля со стороны антисемитов, в которую я углубляться сейчас не буду, но ведь это не оправдание, а дополнительное осуждение. И это не все: был же еще Леопольд Стафф, полный антипод Лесьмяна и совершенно мне чужой. Тем не менее, именно он долго считался ведущим поэтом страны, а многие (уж антисемиты точно) считают так до сих пор. Но и он остался ни с чем.
А кто же тогда получил? Я еще понимаю, каким образом в выборе между Милошем и Ружевичем можно было предпочесть первого, хотя вполне уверен, что шведские кретины о существовании выбора не подозревали. Но предпочесть Ружевичу Шимборску? Да, Ружевич труден и авангарден, а Шимборска пишет доходчиво и понятно для читательниц женских журналов. И это критерий?
Попробуем поставить мысленный эксперимент. Вообразим, что все нобелевские лауреаты вдруг сразу исчезли из истории литературы. Если вспомнить, что премия существует уже сто лет и призвана отмечать снежные вершины творчества, можно подумать, что нас ожидает чудовищная катастрофа.
Ан нет. Катастрофа, конечно, будет, Сол Беллоу и Уильям Фолкнер - в числе лучших прозаиков столетия. А еще? Ну, я бы добавил, стихотворений двадцать Бродского, примерно столько же Йейтса, два-три романа Найпола и, как верный кулик своего болота, с десяток рассказов Бунина. И это все. И не надо мне предлагать других кандидатов, без них я проживу, и даже лучше, чем со многими из них, но зато могу навскидку назвать два-три десятка, которых Стокгольм упустил из виду, и без которых жизнь была бы резко хуже: Толстой, Пруст, Джойс, Платонов, Рильке, Лесьмян, Оден, и т. д., и т. п.
С учетом того, что пару лет премия не присуждалась, можно прийти к округленному выводу: с 90-процентной гарантией она является удостоверением в лучшем случае второсортности, в худшем - посредственности. Я бы сказал, что это не премия, а Каинова печать.
no subject
А вот насчет неправильности моей прохладной любви к лауреатам - это как сказать. Или Вы можете мне доказать, что Вислава Шимборска - хороший поэт? Лучше меня не заводить на эту тему, но попробую ответить сдержанно и недлинно.
Польша в этом отношении - пример не хуже, чем любой другой. У нее три нобеля - один за прозу, два за поэзию. За прозу в свое время дали Реймонту в очередь Жеромского, который неправильно себя вел. Результат: Жеромский - живой писатель, по крайней мере внутри самой страны, а кто помнит этого Реймонта, кто его читает?
Впрочем, проза - не самая сильная польская масть. Другое дело - поэзия. Тот факт, что имя лучшего польского поэта в Стокгольме, скорее всего, даже никогда не произносилось, с моей точки зрения является достаточным основанием, чтобы это премию закопать навсегда. Тут замешана травля со стороны антисемитов, в которую я углубляться сейчас не буду, но ведь это не оправдание, а дополнительное осуждение. И это не все: был же еще Леопольд Стафф, полный антипод Лесьмяна и совершенно мне чужой. Тем не менее, именно он долго считался ведущим поэтом страны, а многие (уж антисемиты точно) считают так до сих пор. Но и он остался ни с чем.
А кто же тогда получил? Я еще понимаю, каким образом в выборе между Милошем и Ружевичем можно было предпочесть первого, хотя вполне уверен, что шведские кретины о существовании выбора не подозревали. Но предпочесть Ружевичу Шимборску? Да, Ружевич труден и авангарден, а Шимборска пишет доходчиво и понятно для читательниц женских журналов. И это критерий?
Попробуем поставить мысленный эксперимент. Вообразим, что все нобелевские лауреаты вдруг сразу исчезли из истории литературы. Если вспомнить, что премия существует уже сто лет и призвана отмечать снежные вершины творчества, можно подумать, что нас ожидает чудовищная катастрофа.
Ан нет. Катастрофа, конечно, будет, Сол Беллоу и Уильям Фолкнер - в числе лучших прозаиков столетия. А еще? Ну, я бы добавил, стихотворений двадцать Бродского, примерно столько же Йейтса, два-три романа Найпола и, как верный кулик своего болота, с десяток рассказов Бунина. И это все. И не надо мне предлагать других кандидатов, без них я проживу, и даже лучше, чем со многими из них, но зато могу навскидку назвать два-три десятка, которых Стокгольм упустил из виду, и без которых жизнь была бы резко хуже: Толстой, Пруст, Джойс, Платонов, Рильке, Лесьмян, Оден, и т. д., и т. п.
С учетом того, что пару лет премия не присуждалась, можно прийти к округленному выводу: с 90-процентной гарантией она является удостоверением в лучшем случае второсортности, в худшем - посредственности. Я бы сказал, что это не премия, а Каинова печать.