Объяснить, что было в "Дне", сейчас трудно, то есть можно, но написать надо длинно. Я здесь имею в виду не художественные достоинства книги, которые можно оспаривать, и не глубину откровений. Просто в один прекрасный день страна проснулась и обнаружила, что можно, в известных пределах, открыто говорить и даже читать в газетах о том, о чем еще вчера немногие шептались на кухнях. Вот это было сильнее любого художественного эффекта. И тот факт, что потом собрать эти рассыпанные кнопки обратно в коробочку не оказалось возможным, при всем старании. В этом состоит отличие "Ивана Денисовача" от всего, что Солженицын потом написал - даже от "Архипелага".
Насчет хрущевской речи - все-таки кроме секретной (от советских людей) речи на двадцатом съезде в 56 году, была еще и речь (точнее, несколько речей) на двадцать втором съезде в 61 году, и именно она стала, объективно говоря, сигналом к второй волне десталинизации первой половины 60-х годов, после свернутой десталинизации 56-57 года. Что этот момент - роль происходившего на XXII съезде - упускается из вида, меня всегда удивляло.
no subject
В этом состоит отличие "Ивана Денисовача" от всего, что Солженицын потом написал - даже от "Архипелага".
no subject
no subject
no subject
no subject