Уоллес Стивенс

[aptsvet]

The house was quiet and the world was calm.
The reader became the book; and summer night
Was like the conscious being of the book.
The house was quiet and the world was calm.
The words were spoken as if there was no book,
Except that the reader leaned above the page,
Wanted to lean, wanted much most to be
The scholar to whom the book is true, to whom
The summer night is like a perfection of thought.
The house was quiet because it had to be.
The quiet was part of the meaning, part of the mind:
The access of perfection to the page.
And the world was calm. The truth in a calm world,
In which there is no other meaning, itself
Is calm, itself is summer and night, itself
Is the reader leaning late and reading there.

Весь дом был тих, спокоен был весь мир.
Читатель книгой стал, и летом ночь
Была себя осознающей книгой.
Весь дом был тих, спокоен был весь мир.
Слова звучали, словно книги нет,
Пока читатель льнул к странице, жарко
Желая льнуть, желая быть ученым,
Кому покорна книга и кому
Ночь летом точно совершенство мысли.
Весь дом был тих, как подобает дому,
Тишь стала частью смысла и ума,
Вратами совершенства вглубь страницы.
Спокоен мир, в спокойном мире правда,
Сама, без привнесенного значенья,
Спокойна, словно летом ночь, сама -
Читатель, льнущий ночью, там читая.