Анекдот про гаранта

Уже не смешно.

Via merelana

Хоппер посильнее Колумба

Выбрался, наконец, и на выставку Эдварда Хоппера, в вашингтонской Национальной галерее искусств. На днях ilich сказал, что у него остроумные композиции, но живопись на тройку с минусом. По-английски это называется damn with faint praise - убить слабой похвалой. И на самом деле характеристика верная, только акценты все неправильные. Живопись, допустим, тернеровского калибра смотрелась бы у Хоппера как звездолет в трамвайном депо. Та, которой он владеет, ему достаточна. Хоппер прекрасен, потому что он адекватен.
Теперь о композиции - вот здесь есть о чем поговорить, но в таком тоне - все равно, что, обсудив "Хованщину", в конце добавить пару слов "о музыке". Потому что Хоппер на две трети именно об этом, о композиции.
У него есть несколько главных приемов, и говорить о приемах в таком контексте совершенно не стыдно, потому что искусство целиком состоит из приемов. Целый комплекс таких хопперовских приемов можно описать как сведение воедино интерьера и - ну, если не пленера, то экстерьера. Этот мотив развивается на протяжении всего творчества. Вот, например, знаменитые "Ночные ястребы".

Тут же виден другой характерный штрих. Человеческие фигуры как бы отторгнуты друг от друга, и от всего внешнего, они целиком погружены в себя. Это ведь очень многолюдная для Хоппера картина, обычно у него человек или два, а чаще никого. Но между ними всегда перерезан контакт, и мы не знаем, о чем они. Нередко они либо расположены к зрителю спиной, либо вообще, вопреки общему разрешению полотна, изображены без глаз.
Перечислять все эти способы, которые он как бы запатентовал, долго. В частности, он иногда помещает глаз зрителя-автора в невероятную или нелепую точку пространства, то в воздухе между многоквартирными домами, то чуть ли не ниже уровня почвы. Он первым стал изображать Америку без академических прикрас предшественников, не брезгуя индустриальным уродством, пакгаузами, бараками.
И еще, как ни странно, свет. Не тот феерический, который у Тернера, а большими равномерными кусками и плоскостями. Я совершенно убежден, что в Америке свет не такой, как в Европе, он резче и контрастнее, и именно Хоппер первым ухватил этот контраст - даже в сумерках или ночью с электричеством. Если кто не видел, это и есть настоящая Америка, а не картинки из глянцевых журналов. И в то же время будто другая планета, какой-нибудь Марс Бредбери.
Под конец у него, как и у Тернера, только свет и остался, но собственный, плоский, и неизменное окно, которое почти в каждой второй картине, обычно окно в никуда - только тут дверь, выходящая в воду.