Разбор вчерашнего полета

[aptsvet]

Речь, для тех, кто пропустил, идет о моей попытке обратного перевода стихотворения В. Ходасевича «Обезьяна».
Я не помню других случаев подобного «ре-экспорта», и даже если они существуют, то, скорее всего, для целей настоящего анализа значения не имеют. Случай «Обезьяны» уникален ввиду двух качеств главного переводчика, то есть Набокова.
1.Он прекрасно владеет обоими языками и поэтической техникой в обоих.
2.Он видит недостатки оригинала и намерен снять их в переводе.
Поскольку я не знаю никого, кто бы обладал этими качествами в такой полноте, как Набоков, мне любые другие возможные случаи неинтересны. Первый пункт, я думаю, в доказательствах не нуждается. Второй для меня был очевиден изначально, так как даже в лучших стихотворениях Ходасевича я всегда замечал технические провалы, и у меня не возникло бы соблазна перевести его, скажем, на английский — именно потому, что я сторонник максимальной точности в переводе, и все эти «сладчайшие преданья» энтузиазма не вызывают. А вот стихотворение в передаче Набокова произвело очень яркое впечатление. Думаю, что разбор всей этой истории был бы очень полезен в поэтическом семинаре, но в своем курсе воспользоваться не могу из-за русского языка. В любом случае, это прекрасный анализ литературных качеств, оставленный нам именно Набоковым.
Сперва о Ходасевиче. Ему, конечно, принадлежит пальма первенства, включая эффектную заключительную строку, эта заслуга неоспорима и мы ее принимаем как исходный пункт. А вот о недостатках нужно подробнее — тут мне интересно как раз полное совпадение набоковского мнения с моим после сравнения с оригиналом.
Белый пятистопный ямб в английском языке канонизирован Шекспиром, а в русском укоренен Пушкиным, явно с подачи Шекспира, но особенно широкого распространения не получил. Его нельзя представлять себе как обычный ямб с обрезанными рифмами, его структура должна быть другая, мелодический рисунок изощреннее. Английскому варианту, начиная с Марлоу, но особенно с Шекспира, изощренность придают в основном анжамбманы и синтаксические конструкции, перетекающие из строки в строку, как бы наложение стиха на прозу или выявление прозы в стихе (Бродский делал такое с дольником).
В этом смысле ямб Ходасевича сравнительно беден, и Набоков поступает единственным возможным образом, увеличивая число анжамбманов и их удельный вес в сокращенном (на 14 строк!) стихотворении.
Кроме того, у Ходасевича есть несколько неполноразмерных строк, а также, что особенно режет слух, шестистопные, срывы в какой-то александрийский стих. У Шекспира такие вещи случаются довольно часто, хотя его техническое совершенство сомнению не подлежит. Но это происходит обычно в речи персонажей, передаваяя ее рубленность и драматичность, тогда как в повествовательной структуре «Обезьяны» внутренней необходимости в таких шагах в сторону нет. Короткие строки лучше смотрелись бы как часть анжамбанов, а длинные местами просто предают неуклюжесть:
Очнулся, вытер пот и попросил, чтоб дал я
Воды ему.
Вот это «чтоб дал я» у меня лично отбивает охоту читать дальше — трудно, что ли, было написать «попросил подать воды ему»? Набоков, совершенно очевидно, видит это в точности как я. В переводе у него — строго регулярный iambic pentameter.
Теперь о красотах, особенно в месте переглядывания с обезъяной. Там, где явно хватило бы нескольких эффектных слов, Ходасевич захлебывается от собственного восторга, как человек, пытающийся рассказать анекдот, который смешон только ему одному. Аудитория уныло отводит глаза. Здесь Набоков особенно беспощаден и сбрасывает эти засморканные носовые платки в корзину.
Ну и, конечно, «на грУди полуголой» - об этом лучше помолчу.
И еще два последних замечания, о названии и заключительной строке. В английском языке слова для обозначения человекообразных высших обезьян и мартышек разные, поэтому выбор необходим. И уж я никак не мог перевести monkey на русский как «обезьяна» или «мартышка», слишком все это дедушкой Крыловым отдает.
Последняя строка у Набокова просто лучше. И в бесполезной попытке втиснуть перевод в пятистопные тиски я потерпел поражение — улучшения по сравнению с Ходасевичем не получилось.

Comments

[hari-tc.livejournal.com]

Спасибо, очень интересно узнавать, как выглядит творчество одного поэта в глазах другого.
Скажите, а все, что вы писали о творчестве других людей, можно посмотреть по этому тегу?

[aptsvet.livejournal.com]

Ну, не так уж и все, но большая часть того, что я писал именно здесь.

[petrark.livejournal.com]

Очень интересно.
А можно я попрошу Вас как филолог филолога рассказать о "грУди полуголой"? Мне интересно, что Вы думаете по этому поводу.

[aptsvet.livejournal.com]

Честно говоря, теряюсь, не могу вспомнить ни единого случая. Либо это ложная парадигма (муть - мути), либо неизвестный мне диалектизм, но и его наличие в стихотворении оправдать нечем.

[g-tt.livejournal.com]

Жуковский:

1
Чтоб и коня и седока
Мог опрокидывать напором крепкой груди

2
С возлюбленной не разделить
Ее от груди отдалить
Он томной силится рукою;

3
Когда уж не буду горящей рукой
В слезах упоенья к трепещущей груди,
Восторженный, руку твою прижимать,
Когда прекратятся и сердца волненье,
И пламень ланитный - примета любви,
И тайныя страсти во взорах сиянье,
И тихие вздохи, и сладкая скорбь,
И груди безвестным желаньем стесненье -
Ужели, о Нина, всем чувствам конец?

4
И, в унылость погруженный,
Дон-Диего не приметил
Подходящего Родрига.
Он, с мечом своим под мышкой,
Приложив ко груди руки,
Долго, долго, весь пронзенный
Состраданием глубоко,

5
Лебеди, услышав голос, присмирели
И, стремимы тайной силой, полетели
На голос: пред ними, вновь помолоделый,
Радостно вздымая перья груди белой,

6
Лились на плечи волоса,
И груди тайная краса
Мелькала ярко меж власов



Батюшков:

Их груди каменной хвала!
Хвала скуле железной!


Дельвиг:
1
Готовься ж слышать предвещанья,
Страшись сей груди трепетанья

2
Клев его клоним к устам и целуем; то с нежностью
треплем
Белые крылья и персями жмемся ко груди пуховой.

3
Белой груди чем-то сладким тяжело,
Голубым очам при солнце не светло.

[g-tt.livejournal.com]

Веневитинов:
1
Он говорил: "Когда-нибудь
Созреет плод сей луки тайной
И слово сильное случайно
Из груди вырвется твоей.

2
Для добродетели телесной груди мало;
Ужиться ей нельзя в душе одной:
С искусством точно то ж, и никогда, друг мой,
Одна душа его не поглощала.

Пушкин:

1
Робко, сладостно дыханье,
Белой груди колебанье,

2
Но - нет уж сил, кресты, псалтирь, слова, -
Всё позабыл; седая голова,
Как яблоко, по груди покатилась,
Со лбу рука в колени опустилась,

3
Печален лишь пришелец Лоры,
Главу ко груди преклонил:
Задумчиво он страстны взоры
На нежну Кольну устремил -

4
Откроешь очи и тоскуя
Ко груди не прильнешь моей,
Не встретишь завтра поцелуя
Несчастной матери твоей.

5
В последний раз, томимый нежно,
Не вспомню вечность и друзей;
В последний раз на груди снежной
Упьюсь отрадой юных дней!

6
Твой шалью стан не покровенный,
Твой взор, на груди потупленный,

7
Пой сердца юного кипящее желанье,
Красавицы твоей упорство, трепетанье,
Со груди сорванный завистливый покров,
Стыдливости последнее роптанье
И страсти торжество на ложе из цветов,

8
И томное дыханье,
И взоров томный свет,
И груди трепетанье,
И розы нежный цвет -
Всё юность изменяет.

9
Бродить по груди страстной,
Томиться, воздыхать
И с Лилою прекрасной
В восторгах умирать?


Боратынский:

Святая книга, как сначала,
Еще лежавшая пред ней,
Ей долг ее напоминала.
Ко груди трепетной своей
Прижав ее: «Нет, нет, — сказала, —
Зачем со злобою такой
Играть моею простотой?


Грибоедов:

Зову ее и к груди прижимаю,-
Всю тяжесть лет с согбенных плеч стрясаю.


Лермонтов:

Она к тебе летает высоко:
И груди сей свободно и легко...



Ап. Григорьев:

1
Из груди также рвется стон
Проклятий гордых на судьбу.
Как я, отвергла ты закон,
Как я, забыла ты мольбу,

2
При тусклом свете петербургской ночи
Она была так чудно хороша...
Собой владеть ей не ставало мочи,
Из груди вон просилась в ней душа

3
И демон жизни с каждым новым днем
Все новые нашептывал вам сказки,
И стало груди тесно... и огнем,
Огнем соблазна засияли глазки.

4
Из груди, сдавленной бессвязными речами,
Невольно вырвется... молю тебя, шепчи
Тогда слова молитв безгрешными устами,
Как перед призраком, блуждающим в ночи.

5
Ты вырвалась из мощного волкана,
Из груди гордым холмом поднятой,
Широкой, словно зыби океана,
Богатой звука влагою густой

6
И где ей знать, и для чего ей знать,
Что чей-то взгляд к окну ее приник,
Что чьей-то груди тяжело дышать,

Мей:
И спорила их груди белизна
С твоими персями блестящими, луна!

[petrark.livejournal.com]

См. в корпусе. Ударение на 1ый слог в ед. числе в поэзии XIX-1ой половины ХХ в. вполне встречается.

[aptsvet.livejournal.com]

Да, действительно, мне двойка, хотя приятнее слово от этого не становится - все же 1919 год на дворе. Но это не меняет сути аргумента - в переводе все равно теряется, а назад перевести таким образом я бы и не догадался, и не захотел. Главное в переводе Набокова - это выправление размера и сокращение на пятую часть, практически не меняющее содержания. А я просто переводил со всей возможной точностью.
Похоже, что Бунин - из последних, кто такое ударение применял. Это интересно в том свете, что у Бунина тоже есть про обезьяну, и Ходасевичу, кажется, вменяли в вину, что он оттуда ее и взял, а на самом деле не видел.

[maxim-osipov.livejournal.com]

Вот еще Некрасов:

РАЗМЫШЛЕНИЯ У ПАРАДНОГО ПОДЪЕЗДА
Помолились на церковь и стали вдали,
Свесив русые головы к груди;
Показался швейцар. «Допусти», — говорят
С выраженьем надежды и муки.

САША
С теплого края, оттуда, где люди
Дышат вольнее — в три четверти груди, —

ПЛАЧ ДЕТЕЙ
Там, припав усталой головою
К груди бледной матери своей,
Зарыдав над ней и над собою,
Разорвем на части сердце ей...»

Вот Тютчев:

Утихло вкруг тебя молчанье
И тень нахмурилась темней,
И груди ровное дыханье
Струилось в воздухе слышней.


А вот и двадцатый век:

Гумилев, У Цыган

Девушка, что же ты? Ведь гость богатый,
Встань перед ним, как комета в ночи.
Сердце крылатое в груди косматой
Вырви, вырви сердце и растопчи.

Мандельштам, Восьмистишья (Люблю появление ткани...)

Преодолев затверженность природы,
Голуботвердый глаз проник в ее закон.
В земной коре юродствуют породы,
И как руда из груди рвется стон.

Цветаева. ЭПИТАФИЯ

— «Не тяжки ль вздохи усталой груди?
В могиле тесной всегда ль темно?»
— «Ах, я не знаю. Оставьте, люди!
Оставьте, люди! Мне все равно!»

попытка

[rezoner.livejournal.com]

В тот день пришла война. В тот самый день.

Re: попытка

[aptsvet.livejournal.com]

Попытка хорошая, хотя слово "пришла" не совсем то. Но я тут все равно в положении шахматиста, ударившего по часам, брать ход назад поздно.

Re: попытка

[rezoner.livejournal.com]

Спасибо. "Была" было бы еще хуже :) "Назавтра была война" получается только из-за сложного времени. А "broke out" - вообще трудно перевести, даже прозаически, все оттенки.

[kerrren.livejournal.com]

Спасибо за разбор! Это действительно было бы очень интересно на поэтическом семинаре, и даже еще больше - на переводческом.

[asya-kareva.livejournal.com]

Спасибо, Алексей Петрович!
Мне, как пытающейся что-то как-то иногда переводить, всё это очень интересно.

[trepang.livejournal.com]

>> Я не помню других случаев подобного «ре-экспорта»

Попытки обратного перевода были, наверное, самая известная и одновременно курьезная - "Полтава" Пушкина. Чуковский пишет об этом переводе очень резко в "Высоком искусстве":

"Я вспоминаю пятистишие Пушкина, переведенное на немецкий язык и с немецкого обратно на русский:

Был Кочубей богат и горд
Его поля обширны были,
И очень много конских морд,
Мехов, сатина первый сорт
Его потребностям служили.

Изволь, докажи читателю, что хотя тут нет ни отсебятин, ни ляпсусов, хотя переводчик аккуратно строка за строкой скопировал подлинник, хотя кони у него так и остались конями, меха — мехами, Кочубей — Кочубеем, для всякого, кто не совсем равнодушен к поэзии, этот перевод отвратителен..."

Тот же Набоков делал обратный перевод "Колоколов" Эдгара По - с русского на английский.

Думаю, что те же переводы Жуковского и Лермонтова из Цедлица, Гете и Гейне, которые мы считаем стихотворениями Жуковского и Лермонтова, переводятся на немецкий - как стихи Жуковского и Лермонтова.

***
что касается заключительной строки Ходасевича, то мне она кажется безупречной. Она "подвешена", внезапна и одновременно ожидаема - в русской поэзии мало строк, производящих такой эффект. Набоковское "that very day" представляется нарочитым, чуть ли не истеричным, чуть ли не тыкающим носом. Ваша последняя строка, если принимать во внимание, что вы переводили именно Набокова, а не Ходасевича - гораздо удачнее.

[aptsvet.livejournal.com]

Переводы Жуковского, а Лермонтова тем более, были достаточно вольными, хотя нужна все же некоторая толика невежества со стороны немецкого переводчика, чтобы не понять. Но такие случаи, вполне допустимые, не очень интересны. У Набокова обращает у себя внимание именно сознательная правка, на мой взгляд оправданная. Что же касается последней строки, то тут я как раз лавров у Ходасевича не отнимаю, но и истеричности у Набокова не вижу, это как бы дополнительный удар по тому же гвоздю в пределах той же секунды.

[trepang.livejournal.com]

Алексей Петрович, у нас в РГГУ завтра будет семинар по проблеме двуязычия поэзии русского зарубежья. Если не возражаете, я бы привел пример "Обезьяны".

[aptsvet.livejournal.com]

Да, конечно. Я и своим студентам привел, но просто как пример поэзии русской эмиграции, языка они либо не знают, либо знают плохо.

Sorry

[theodor22.livejournal.com]

Ваш перевод, дорогой Алексей Петрович, не хуже набоковского оригинала, а может быть, и лучше. Однако подлинник куда сильнее... Сравните хотя бы "Я в жизни руки жал большим поэтам, вождям людей, красавицам..." и "Я руки жал красавицам, поэтам, вождям народа..."
Так и напрашивается: а в смерти? а вождям зверей?
А последняя строка? Ну совсем не канает...

Re: Sorry

[aptsvet.livejournal.com]

С Вами-то все ясно, Бахыт Шкуруллаич - боитесь, что и Вас кто-нибудь возьмет да и переведет. Не буду, так и быть - чисто по дружбе.

[russ-dilettante.livejournal.com]

Совершенно не согласен с Вашим мнением о неуместности укороченных либо шестистопных стихов у Ходасевича. Ссылки на Шекспира здесь не работают -- в отличие от Пушкина и Жуковского, Ходасевич ориентировался не на Шекспира либо его немецкие переводы, а на Пушкина. Мне кажется, "срыв" в александрийский стих действительно ни к чему в "чтоб дал я", хотя в других белых стихах Х. -- великолепная находка, да и в "Еще прохладную от влаги, протянула..." -- удачен. Это стихотворение мне вообще не настолько нравится, чтобы говорить "великолепный" -- меня больше забавляет его кривое сходство с одним рассказом Фланнери О'Коннор. Вот в другом стихотворении, о разборе кафельной печи ("Дом"), александрийский стих очень убедителен.

У Х. "грУди полуголой" -- сознательный архаизм. Переносы в первой половине создают впечатление живого рассказа, прямой речи. Все сухо, без "пылали пламенем". Под конец Набоков увлекается аллитерацией; какой-то невозможный incarnadine, прикативший прямо из Макбета. "Органная мелодия вселенной", по-моему, крайне неудачное выражение. Во-первых, безвкусно, во-вторых, organ music -- это многоголосие.