Интервью с самим собой

[aptsvet]

Сел было писать стихи, а вышло вот что.

Когда-то Джордж Оруэлл написал эссе под названием «Зачем я пишу». В его случае это было, похоже, излишне. Для всех, кто Оруэлла читал, ответ на этот вопрос очевиден, и эссе было попыткой не столько анализа, хотя и это тоже, сколько манифеста.

В моем возрасте ответ большинства поэтов на этот вопрос, если он им вообще приходит на ум, тоже не вызывает сомнения: по инерции. Я в эту категорию никак не укладываюсь хотя бы потому, что лет 17 стихов не писал, а потом взялся за это снова. Такие поступки не предполагают, конечно, полной мотивировки в момент их совершения, да и за мотивировками, пока мы люди, ходить далеко не надо: тщеславие и честолюбие объяснят многое – некоторые полагают, что все.

Я, разумеется, тоже человек, и этих мотивов не отметаю. Но их тут явно недостаточно: не «потеряй» я этих семнадцати лет и будь я хоть чуть поинициативнее, добиться можно было гораздо большего (тут мне немного смешно, но вдаваться не буду). Поэтому вопрос все-таки остается: почему именно я сейчас пишу, после такого перерыва?

Этот вопрос занимает в первую очередь меня самого, и я, наконец, выбрал время пуститься на поиски удовлетворительного ответа. До сих пор мне его прямо в лоб никто не задавал, а в устном общении он вообще не имеет смысла, потому что связать все аргументы в пучок прямо на месте происшествия трудно. Поэтому я решил пойти на некий диалог с самим собой, а вывешиваю это здесь для тех, кому тоже интересно – кому нет, дальше читать бессмысленно.

Итак, прежде всего – почему я когда-то прекратил писать стихи? Если бы я записывал все свои ответы на этот вопрос, то за много лет накопилась бы брошюра. Ответы были самые разные, и в большинстве своем верные, но не исчерпывающие. Вот попытка синтеза.

Когда я, можно сказать, дописывал последнее из прежнего, произошла перестройка и все с ней связанное, в первую очередь публикация того, что прежде не публиковалось, и выход на люди тех, кто не выходил. Многое из этого очень радовало – например, судьба Сережи Гандлевского, да и не только его. Но я вдруг обнаружил, что мой тогдашний иронический способ письма вдруг, чуть ли не за ночь, стал общим местом. Я, конечно, всегда был о себе достаточно высокого мнения, и не очень сомневался в том, что и в такой гонке приду одним из первых, но мне расхотелось. Я вдруг понял, что эстафета идет не в ту сторону.

Ирония – великая вещь, и часто спасительная, когда обстоятельства, в которые мы угодили, не по масштабам нашему интеллекту, достоинству или эмоциональному равновесию. Если тебе дали в зубы, а крыть нечем, остается способ утереть кровь, рассеянно улыбнуться и пойти себе дальше, низведя обидчика на уровень досадного овода.

Беда в том, что где-то на упомянутом этапе ирония стала превращаться в некий самодостаточный симулякр, она принялась делать вид, что существует без внешнего повода, а просто как добровольно избранный путь. Дескать, для нас вообще не существует проблем, требующих решения – живем и творим просто для красоты и надо всем потешаемся. Пионеры этого движения вышли из «соцарта», в котором изначальные элементы социального и эстетического протеста быстро выродились и дали добро всеобщему «стебу». А потом всех с головой захлестнул «постмодернизм» из прорванной на Западе канализации. На Западе, надо сказать, канализацию в это время уже чинили.

Не хочу выделять себя в какую-то особую категорию, но не могу и умолчать о том, что для меня творчество всегда было осознанным процессом, то есть нуждалось в ускорении изнутри и по инерции не двигалось. И когда я понял, что не хочу быть участником этого детского крестового похода, я просто сел на обочине и стал ждать, пока все они скроются из глаз.

Чего, собственно, я ждал, сидя на этой обочине 17 лет? Смешно сказать: я ждал смены парадигмы, как будто есть такое место, откуда эта смена придет. Более того, я, будучи, конечно, русским поэтом, очевидно полагал, что такое место есть в России или, шире, в русской культуре.

Тут неизбежно надо говорить о Бродском – хотя я, конечно, новой парадигмы меньше всего ожидал от него. Сделаю здесь обязательную оговорку, отмахнусь от недоразумений: я считаю Бродского замечательным поэтом, и десятка два его стихотворений как вызывали у меня восхищение, так и будут вызывать, пока не наступит процесс естественного внутреннего повреждения. Но с известных пор я отношусь к поэтам любого масштаба как к равным, без того благоговения с придыханием, которым, к примеру, пропитан разговор о «гениях» в скорбноглавом российском поэтическом «истэблишменте», и уж для Бродского никак не делаю исключения, коли не делаю его для Мандельштама.

К разгару повальной иронии Бродский, с моей точки зрения, фактически исписался и поставлял продукцию автоматического токарного станка. Тем не менее, где-то в подсознании еще долго выживал архетип «авторитета», который скажет, как надо, и укажет в нужную сторону. Может быть, так у меня сложилось потому, что сам я никогда всеобщим кумиром не был, да и вообще такая оглядка только полезна. Вот только Бродский выстроил свою биографию таким образом, что встал в хореографическую позу, а когда поза перестала соответствовать, он еще какое-то время растерянно переминался с ноги на ногу. И я, конечно, не ожидал от него никакого ответа на свои вопросы, но пока он существовал, существовала и иллюзия, что откуда-то будет подан сигнал, потому что действует «инстанция».

Таким образом, его смерть стала вестью не то чтобы об «освобождении», но о том, что инстанции нет и не предвидится. И если кто-то претендует отныне на роль хозяина дискурса, хотя бы для себя самого, то вот вам вакансия, хватило бы голоса. Вот это исчезновение неизбежности соревнования, «гонки за лидером», стало, как я теперь понимаю, весьма важной для меня вехой.

Между тем, за время, которое протекло с начала кризиса, ситуация не то что не поправилась, но усугубилась – просто потому, что она уже давняя, а выхода все не находится. Ситуация заключается в том, что литература оказалась в тупике, отражающем тупик страны, которой она принадлежит. Я не буду здесь углубляться в тупик страны, это всегда неблагодарная тема. Если коротко, то на данном этапе собралось столько материала для оценки и анализа, что уже почти за пределами возможностей литературы, даже в самом талантливом поколении.

Публицистика, тем временем, погрязла в идиотизме, какого я не помню со времен китайской культурной революции. Но если оставаться в пределах художественной литературы, попытки решать такие проблемы относятся к компетенции прозы, и тут, как я обличал многократно, дыра тотальная. Все стараются смотреть в стороны, отличные от очевидной, некоторые кропают бездарно, другие изощренно, но все это – мусор. Чтобы сейчас писать прозу в России, необходимо качество, которое раньше именовали отвагой. Я не помню, когда это слово вообще мелькало в литературных разговорах.

Итак, остается поэзия. Ее природа такова, что требует соблюдения хоть каких-то канонов, и это во многом до сих по ее спасало. В «изобразительном» искусстве можно поднять с земли какашку и объявить ее произведением – в поэзии, да и в литературе в широком смысле слова, это обычно не проходит, хотя есть попытки решить проблему творчества путем валового плагиата, назвав это центоном. В поэзии с центоном беда, потому что такой жанр существовал искони и всегда считался шуточным. И еще ее спасала абсолютная непригодность к рыночной продаже.

А если без шуток? Поэзия в сегодняшнем понимании – исключительно лирическая. Эпос, ода, сатира – все это пока, а может быть и вообще, невоскресимо, их убил не столько постмодернизм, сколько всеобщая грамотность и СМИ. Так что же остается?

Остается, по крайней мере теоретически, возможность идти до конца – то есть, как это формулировалось в менее циничные времена, стучаться в ворота вечности, без оглядки на читателя-покупателя. Поэзия – это единственное из современных искусств, где еще не стыдно прямо, в лоб, ставить вечные вопросы. А если все-таки стыдно, то можно себя заставить. Это и будет смена парадигмы. И если нет инстанции, то за это нужно взяться самому.

Но кому, собственно, нужны эти вечные вопросы, когда речь, скорее, о самых больных и насущных – о страшном прошлом страны, через которое пока не переступили, и о ее будущем, которое грозит оказаться еще более страшным? Многие не видят этой общей трагедии за личным горем, но из такого горя складывается общее; страна – это люди, а не отечество. Рассуждать о любви и смерти, о чем, в конечном счете, только и может рассуждать поэзия – не побег ли это?

Нет, не побег – это пример, рывок из окопа с револьвером. Ты не победишь, но у тех, кто последует, может получиться. И если это не твой рывок, то и ничей больше, вакансия пустует. И Бродского, даже наполовину придуманного, больше нет. Можно показать, что говорить не страшно ни о чем – и чем больше говоришь, тем дальше отступает этот страх.

С этой точки зрения, хотя я конечно не проигрывал всю партию в уме, моя ситуация достаточно выигрышная. 17 лет назад я как бы подвел черту под своей жизнью, уйдя из нее, с моей точки зрения, на взлете, и стыдно не было. Но ситуация накалилась, а револьвер в руках остается по-прежнему. Справедливо ли тут сидеть в тылу и полировать медаль «За взятие Бобруйска»?

Если кто-нибудь еще не понял, до чего я тут договорился, то могу сформулировать четче, – еще год назад я бы никогда такого не ляпнул, но теперь мне не увернуться, потому что условием этого интервью самому себе изначально была откровенность.

Гений – это историческая функция, им нельзя стать, как нельзя родиться фельдмаршалом, необходима инстанция, рукополагающая в сан. Но есть вершины, которые берет только собственная дерзость. На старости лет я решил взять на себя роль великого поэта, потому что кто-то же был должен, потому что надоело оглядываться вокруг, выискивая, кто стоял в этой очереди раньше меня. Они все были здесь только по записи и забыли явиться, когда подошло их время. Изгонять демонов можно лишь напряжением мужества, рискуя стать жертвой, как минимум посмешищем.

А если у меня не получится, может быть, кому-то будет уже не так страшно ломиться в эту стену следующим.

 

UPD: Выдвинуто возражение, желающие могут ознакомиться с этим отростком дискуссии здесь.

Comments

[kulle.livejournal.com]

"Остается, по крайней мере теоретически, возможность идти до конца" – всё правильно.
Не очень понятна эта оглядка на ИБ: откуда вообще эта потребность в "гонке за лидером"? Тот же ИБ мудро сказал: "Там, где они кончили, ты начинаешь".
А иначе получается всё одно как если бы Боратынский поджидал ухода Пушкина, чтобы примерить на себя венец великого поэта. Или Пастернак -- ухода Мандельштама. Или Донн -- ухода Шекспира :)
"Вечные вопросы" решаются, мне кажется, вообще всегда для себя, а не для читателя. Т.е. пишет человек когда написать -- т.е. какую-то внутреннюю точку поставить и избавиться от назойливого гула в ушах -- проще, чем его задавить в зародыше :)

[aptsvet.livejournal.com]

Ну, во-первых, я не очень уверен, что Баратынский ощущал Пушкина как инстанцию. Вряд ли. А если Донн и ощущал Шекспира (вот Милтон точно ощущал), то после такой инстанции как Шекспир не парадигму надо было менять, а в управдомы переквалифицироваться.
Здесь ведь главная мысль - не цеховая "зависть", даже в самом "белом" смысле и подсознательная. Весь смысл моего излияния - в ощущении необходимости смены парадигмы, а уж у Баратынского с Пушкиным таких проблем не было точно. Один хороший поэт другому не мешает, так что я совершенно не об этом.
Решать вечные вопросы можно сколько угодно, они от этого не решатся. Здесь я имею в виду только их постановку, но в самом лобовом и недвусмысленном виде, а не на примере пчел или птичек.
Единственным поэтом, в котором я чувствую родство в такой постановке, в последнем полустолетии был по-русски именно Бродский. Но даже и у него - практически всегда иронический кукиш в кармане, ноги в стартовой позиции, чтобы отскочить в сторону с видом, что пошутил. Он был одним из тех иронистов и из плеяды иронистов, хотя и не циником, как соцарт и последующее поголовье.

[kulle.livejournal.com]

У меня всегда было смутное ощущение, что чем меньше поэтов, с которыми ты чувствуешь внутреннее родство в постановке "вечных" вопросов -- тем ты самодостаточнее. Потому что вопросы действительно вечные -- а поэзия драгоценна свидетельством об уникальности личностного устройства. И "смена парадигмы" происходит для одного-единственного человека именно, как Вы сказали, в результате его внутренней отваги -- как у того же Мандельштама. Но отвага Мандельштама изменила лишь его личную парадигму, и этим позволила написать то, что он написал. И Вы, вернувшись к писанию (чему рад безмерно), изменили лишь собственную парадигму. Потому что тут врач может излечить лишь сам себя -- прочим же приносит лишь вред (сейчас плодятся подражатели Цветкова, как прежде плодились подражатели Бродского).
Сказанное не означает, что ты не любишь и не испытываешь благодарность к тем, без чьих текстов твой голос был бы чуточку (или даже кардинально) иным :)
А в обстановке самодостаточности (м.б. я ошибаюсь) даже вопроса о парадигме не возникает: ты пишешь, чтобы быть понятым тем же Шекспиром или Данте, а не кем-либо ещё.

[reflection-for.livejournal.com]

А как на счёт произведения E.Баратынского (http://www.baratinskiy.net.ru/) "Поцелуй"?..

[dinka.livejournal.com]

про назревшую смену парадигмы и почти полное отсутствие отваги (то есть вообще взгляда в ту сторону, где требуется отвага) - согласна.

про остальное - судить не нам, тут тусующимся, но тем, кто придет много позже.

если Вы проломите дыру в сплошной дыре - другим будет много проще и одновременно тяжелей. ура.

[aptsvet.livejournal.com]

Светлана, вполне возможно, что меня в обозримое время унесет птичий грипп, и судить придется волей-неволей, так ведь это устроено. Вот мы же о Бродском судим, хотя всего десять лет как, и не ждем суда, который "много позже".

[dinka.livejournal.com]

Алексей Петрович, что Вы такое говорите. какой птичий грипп?.. не пугайте. а то мы всей толпой как навалимся - птичий грипп испугается и убежит :)

ну, десять лет - это много. даже год - уже много, даже месяц, но только при условии, что человека нет, что сартровский проект дальше развиваться не может... а пока может - пусть "много позже" наступит много позже :)

хороший у Вас Овидий получается. смешной очень :)) настоящий, с положенными нюансами стилистики и этики :))))

[kulle.livejournal.com]

В силу того, что возникла реальная опасность гибели любимого стихотворца от птичьего гриппа, литературный десант из Москвы и Питера, состоящий из вооружённых рогатками добровольцев, срочно отправляется в Прагу -- для поголовного отстрела пернатых по китайскому образцу :)

[dinka.livejournal.com]

ох. в Прагу, конечно, очень хочется, но лучше всё же без рогатки :))

[kulle.livejournal.com]

В сплошной дыре надобно не дыру проламывать, а бастион строить. И защищать его :)

[dinka.livejournal.com]

ну типа я о том же говорю, милый Виктор :) бастион и будет дырой в сплошной ткани сплошной дыры.

[kulle.livejournal.com]

Ну, АП уже лет тридцать как минимум одним из таких бастионов является. Причём одним из наиболее несокрушимых :)))

[dinka.livejournal.com]

значит, ткань дыры не сплошная... а значит, дыры нет... или она воспринимается как дыра только из бастиона, изнутри него. :) но у меня почему-то стойкое ощущение, что дыра - есть. параноики мы, параноики :))

[kulle.livejournal.com]

А я так думаю, что не о паранойе, а о слепоте речь. Глаз замылился, ухи серой заросли. Устал орать: да в золотом веке русской поэзии живём мы, в золотом!))) Не стану перечислять имён -- они самоочевидны :)
И ничего страшного не происходит -- просто вправе человек иногда уставать.
ПиСи: Я в посте АП вижу лютое человеческое (а не литературное)отчаяние -- a la в "Четвёртой прозе" или в письме ОЭМ Тынянову :(

[dinka.livejournal.com]

многие говорят так же: мы живем в фантастически продуктивное касаемо поэзии время. но у меня есть к этому времени ряд претензий, также как и к поэзии :) и у меня это точно не усталость - я еще маленькая :))

впрочем, тут не место разводить очередную беседу за литературу. авось при личной встрече поговорим. :)

[grifon.livejournal.com]

Ага, ага. Только в самом-самом начале нового поэтического "века", если проводить исторические аналогии.
Именно поэтому - при всем его таланте и мудрости (и моем уважении) - Алексей Петрович, как осколок конца столетия :), сможет претендовать лишь на роль "старика" Державина или "первого символиста" Брюсова. А известные ныне имена - скорее предтечи типа Минского с Ясинским, если говорить о веке серебряном. Лет через пять-десять придут иные гении. И сменят парадигму. Как - мы пока можем только предполагать. И все равно будет не так, как мы это представляем:)
Несколько человек из предыдущих и последующих поэтических поколений останутся в учебниках, подобно Гольц-Миллеру и Полонскому или Садовскому и Фофанову. Остальные канут в подвалы литературоведения. И правильно:)

[kulle.livejournal.com]

Я не знаю, что такое "известные ныне имена" -- Северянин тоже когда-то был самым известным именем. И Бурлюк был покруче Хлебникова.
А на предмет "старика Державина" -- так их целая уйма. Лично для себя (из ныне живущих) насчитываю не меньше дюжины роскошных стихотворцев самых различных направлений. Но все они в возрасте от 70 с лишним до 35-ти -- т.е. состоялись ещё в веке минувшем.
Из более молодых, как бы ни пыжились, пока ни одного, могущего хотя бы встать с этим моим условным списком рядом (не то чтобы превзойти) -- не вижу :(

[grifon.livejournal.com]

Известные ныне - это современники, те, которые "не стану перечислять имён...", те, которые "роскошные стихотворцы":)
Я говорил о том, что они, на мой взгляд, скорее все-таки "символисты". А новая волна пойдет года с 10-15го, если по аналогии. А то, что сегодня не видно великих... Кто в 906м знал 17-летнюю Ахматову?
Ну, Блок, да. Ему 26 и он уже написал "Девочка пела в церковном хоре..."
Но не каждый же век гении родятся год в год:)

[omizerable.livejournal.com]

я вам советую посмотреть на Федора Сваровского
http://ry-ichi.livejournal.com/profile
я давно не испытывала такого удивления (очень радостного)

off

[homyndrik.livejournal.com]

а нет ли у Вас - случайно - полной версии упомянутого письма? знаю только цитаты из воспоминаний и т.д. в сети его нет, а хотелось бы прочитать.

зы: Бурлюк был более пробивной, чем кто-либо. оттого и круче. недавно фотографии его нашла, сразу так все прояснилось.

Re: off

[kulle.livejournal.com]

Порылся в закромах, но пока не нашёл. Правда, я ныне в состоянии ревизии библиотеки -- и м.б. расставляя макулатуру по полкам ещё наткнусь :)

Re: off

[homyndrik.livejournal.com]

ну, тогда заранее спасибо, если найдете да вспомните.

и с днем рождения Вас! счастья, здоровья!

[ex-iron-m.livejournal.com]

Как Вы думаете, кто-нибудь еще из ныне здравствующих примеряет на себя аналогичную роль, пусть и не проговаривая этого вслух? Разумеется, речь идет о людях вменяемых и хотя бы теоретически могущих иметь такие права.

[aptsvet.livejournal.com]

Если честно, то не вижу - я уже упомянул об очереди по записи. Просто терпеливо (или нетерпеливо) ожидают того, чего на свой взгляд заслужили, это совсем другой вид творческой деятельности. Ведь такие вещи должны быть очевидны без всяких манифестов, а я ничего близкого к очевидности назвать не могу.

[aptsvet.livejournal.com]

Вдогонку к предыдущему, а то уже мои слова начинают порождать смыслы, которых я в них не вкладываю. Я, конечно, не имею в виду, что нет среди пишущих по-русски людей, равных мне по таланту. Просто, тех, о ком мне известно, я не подозреваю в аналогичном проекте, у них, наверное, есть свои.

[winterman.livejournal.com]

Гул одобрения!)))

Carmen et error

[shkrobius.livejournal.com]

Now I understand why it is Ovid, why it is Ars Amatoria, and why it is now.

[non-obstante.livejournal.com]

поэзия, как и история, не любит сослагательности

Алексей Петрович, вы в Питер на фестиваль-то подъедете? А то мы календарь верстаем, организовали бы Вам выступление, ибо уже соскучились.

[aptsvet.livejournal.com]

Увы, похоже, что нет. Подобные поездки всегда связаны с рядом технических неудобств. Одно из них - виза, другое - конечное количество отпуска. Меня уже пригласили в мае в Киев и в Казань, и это, видимо, последний рывок на восток в нынешнем году, просто потому, что есть еще и личные обязательства, надо их тоже куда-нибудь втиснуть. А соскучился я и сам - ну, авось в будущем году.

[non-obstante.livejournal.com]

жаль, жаль
по сведениям из верного источника, вся литературная команда после Казани как раз и собралась в Питер, в этом букете будет очень не хватать дорогого пражского поэта

[aptsvet.livejournal.com]

Вот об этом мне трудно судить, нужен какой-то сложный авиабилет, и я от него буду зависеть. Но если вдруг неожиданно окажусь в Питере, то огорчения не испытаю.

[non-obstante.livejournal.com]

ок, будем ждать вестей

в свою очередь, попробуем найти средства для оплаты труда славных гостей (правда, пока обещать сего не могу, но работы в нужном направлении ведутся)

[dinka.livejournal.com]

Алексей Петрович, можете ли Вы сказать, в каких числах точно будете в Киеве? меня Саша Кабанов звал, и раз Вы тоже едете - не хотелось бы разминуться. я не планировала ехать, но... :)

я навязываюсь. я понимаю. но удержаться не могу :)))

[http://users.livejournal.com/_sh/]

Попробую перевести для себя на язык простого читателя жж.

Утверждение о том, что поэзия только там, где лирика, было первым зубцом. Вы полагаете, что вечные вопросы не должны находиться в одном пространстве с вопросами социального плана. Все, к чему может быть прикреплен ярлык "патриотизм", не является чистой лирикой. Союз писателей и прочие занимаются исключительно суетой? Т.е. я без наезда, интересно место водораздела.

Второе утверждение -- нужно иметь одного хотя б "настоящего буйного", т.е. честно и квалифицированно со стороны разбирающего нынешний материал. Поскольку других нет, приходится браться за револьвер самому. Не совсем (можно переставить местами)понял. Револьвер -- стрелять, поэт, казалось, в первую голову, созерцатель. Или отвага нужна, чтобы отказаться от кумиров и побороть в себе штампы и проч.?

Третья мысль немного в сторону. Любая публика в разные моменты времени неповторима. Какую публику может вести за собой Поэт, говорящий о вечности? Да, есть люди, которые следят за тем, чтобы сохранялось некое подмножество культурного пространства, на котором они некоторое время более-менее понимают друг друга. Сколько их другое дело. Но и они со временем меняются. Вроде как меняются со временем системы замкОв, и уже маловероятно, что Ваш ключ подойдет. Значит, вести за собой нужно здесь и сейчас. Так?

Можно не отвечать на такие сумбурные слова человека совершенно не в контексте вопроса... Просто стало в ответ интересно искренне записать реакцию.

[rudenko.livejournal.com]

Думаю, никто бы всерьез и не посмел задать вопрос почему вновь после перерыва. И не только вам. Не особенно драматизируя, полагаю, что полное признание по поводу даже самому себе - маловероятно; впрочем, возможно, но не ожидаю, что это самое оптимистичное в жизни признание.

[oah.livejournal.com]

Алексей Петрович, я думаю, что это не очень удачная формулировка (если не фрейдистская проговорка): "я взял на себя роль великого поэта". Роль она и есть роль, ее играет актер. В каком-то смысле роль великого поэта уже взял на себя Воденников. Ваша роль, конечно, будет другой, но не боитесь ли Вы, что это будет роль именно позднего Бродского? Судя по тому, в какой степени Вы концентрируетесь сейчас на "величии замысла", такая опасность есть.
Ну и, я не думаю, что чье-либо дерзновение способно вернуть парадигму советского интеллигента, для которого существовала строгая иерархия: вот тут у нас - Блок, который "Пушкин ХХ века", там - "великая четверка", а еще где-то шелупонь всякая тусовалась, ну да Бог с ними. Время показало, что стихи авторов, вовсе не игравших в великих поэтов, прекрасно дожили до наших дней, их читают и любят. То есть, "величие" - это не вопрос иерархии или спортивного честолюбия, а одна из возможных ролей, которую автор сам себе выбирает (король, разбойник, шут и т.п.). Вопрос лишь о том, насколько продуктивна эта роль (1) сейчас и (2) для Вас. Впрочем, возможно, Вы ощущаете этот выбор как судьбу, тогда с этим ничего не поделаешь.

[dob-dok.livejournal.com]

Вполне соглашаясь с исходными предпосылками, хочу задать вопрос о допустимости декларирования подобных выводов? Не столько в этическом, сколько в гейзенберговском смысле. В том самом смысле воздействия инструмента на опыт. Допускаю, что поэт Цветков может чувствовать себя лидером актуальной парадигмы языка и даже быть лучшим из живущих ныне русскоязычных поэтов, но вот возможно ли объективное взятие на себя роли центра вселенной? Сработает ли подобный манифест? Учитывая, что пути развития языка лежат в области коллективного бессознательного и плохо подчиняются воли отдельной личности. Смена парадигмы может происходить спонтанно, в течении короткого времени, но энергия этого перехода не сопоставима с энергией отдельной личности. Скорее наоборот, после смены парадигмы, выясняется, что какой-то конкретный поэт или поэтическая школа вдруг оказываются в фокусе востребованности, становятся центром приложения сил. А вот как этими силами распорядиться, это и есть задачка для гения. И если заранее заявить о взятии власти, «точка сборки» может сместиться чуть дальше, чем ожидал претендент.

С уважением,

[homyndrik.livejournal.com]

"Вам нет равных в Европе, ей-богу, профессор. - Перестаньте. Переворачивайте его."
да, нужна отвага, чтобы взяться за скальпель, а не вышивать гладью.

меня же радует не только заявлений позиций, как таковое, но и подтверждение, что с темой дипломной не ошиблась. если, конечно, не пропоет петух (в чем я сомневаюсь), то наблюдать смену, отталкивние на своем веку, и жизнь удалась.

[vryadli.livejournal.com]

.

[yucca.livejournal.com]

Мне кажется, великие поэты нужны в том числе для того, чтобы от них отталкиваться. Желание не смешаться с толпой пишущих "под Бродского" или "под Цветкова" может породить как монстров, так и нечто неожиданное и прекрасное.

[alik-manov.livejournal.com]

Интересно, а почему так и не вышел на люди Сопровский?

[aptsvet.livejournal.com]

Трудно сказать. Он вполне присутствовал на сцене в начале перестройки, но рано погиб, а потом прокатились такие волны, что даже как-то странно спрашивать, в чем дело. Такая уж эпоха, что за три засчитывается.

[alik-manov.livejournal.com]

Да. Как сейчас помню, статья о Мандельштаме в "Учительской газете". Произвела тогда сильное впечатление. И уже потом я вышел на Ваши стихи и Сергея Марковича.